МИР В ПОЛЕ

artist research для Malt AIR

март–июнь, 2023

Malt AIR — международная арт-резиденция, организованная культурным центром Maltfabrikken в партнерстве с Kunsthal Aarhus, Statens Værksteder for Kunst и при поддержке Statens Kunstfond. Программа действует в Эбельтофте, Дания, и нацелена на нетворкинг с датской арт-сценой, а также на поддержку художественной работы на стадии исследования. Резиденция предоставляет участникам время, пространство и возможность для концентрации и рефлексии о своей практике.

В Malt AIR моя исследовательская работа охватывала не только изучение конкретной темы, но также поиски нового аутентичного материала и способов его использования в дальнейшем.

Интерес к растительной инвазии вырос из моего долгосрочного проекта «Ассамбляж», который, кроме прочего, отталкивался от изучения механизмов искусственных миграций биологических видов. В резиденции в Эбельтофте это исследование приземлилось на специфичный локальный контекст — экологическую историю Cytisus scoparius, или ракитника венечного, кустарника семейства бобовых, широко распространенного в Ютландии.

Несмотря на то, что официально растение по-прежнему не включено в национальный список инвазивных видов, оно признается проблемным для биологического разнообразия региона (1). Корневая система ракитника меняет почвенный состав за счет симбиоза с азотфиксирующими бактериями, его густые и высокие заросли подавляют ареал редких видов (например, многолетника Pulsatilla vulgaris), и даже после расчистки территории от Cytisus scoparius естественная растительность на ней восстанавливается медленно (2), вместе с тем ежегодные кампании по удалению кустарника требуют значительных человеческих и финансовых ресурсов, но качественно ситуацию не меняют.

Многократная интродукция ракитника в Данию, судя по всему, происходила на протяжении девятнадцатого столетия (3). Впрочем, определить динамику этих перемещений трудно, поскольку исторически в Ютландии присутствовала и резидентская форма Cytisus, низкорослая и распространяющаяся с меньшей скоростью (4). Более инвазивная же разновидность кустарника происходит из Южной Европы и завезена из Германии, однако отличить этот ракитник от местного проблематично.

Подобная двойственность и неоднозначность статуса растения дает материал для размышления о специфике чужеродных и индигенных видов не только в экологическом поле, но и в символическом преломлении — разговоре о чужом и своем, госте и хозяине.

В экологической истории Cytisus scoparius исследовательский интерес представляет также и конкретный известный пример интродукции в окрестностях Эбельтофта: в период между концом 1920-х и началом 1940-х датская писательница Эллен Даль привезла семена ракитника в Молс, где у нее с супругом был большой участок земли, ферма и летний домик с видом на морской залив. По одной из версий, Даль увидела цветущий gyvel (датское название кустарника) на юге Франции (5) и выразила желание воссоздать у себя на родине кусочек этого ландшафта, напоминавшего бы ей о полюбившихся заграничных путешествиях.

Сегодня сохранившийся sommerhus Эллен в Молсе окружен кольцом густых зарослей ракитника, расползшихся также и по другим частям Национального парка Молс-Бьерге, на территории которого находится дом.

Иронично, что Даль, увлеченная темой биологического разнообразия и писавшая о датском разнотравье, в 1940-е передала и свою землю, и уже бывшую ферму Университету Орхуса и Музею естественной истории, которые на базе лаборатории Molslaboratoriet занимаются в том числе опытами над контролем за Cytisus scoparius.

Помимо изучения собственно экологического и исторического контекста инвазии Cytisus scoparius, время в резиденции мною использовалось и для исследования нового в моей художественной практике материала — бумаги, отлитой из растительного сырья, с возможностью создания из нее прототипа скульптуры.

Этот интерес, исходивший из идеи конвертации условно враждебного в условно гостеприимное, оказался подкреплен фактами из environmental history ракитника.

До 1800-х годов известны случая использования прутьев Cytisus scoparius для плетения мешков, семян — в качестве заменителя кофейных зерен, цветочных бутонов в маринованном виде — как закуски к обеду или ужину и нередко ингредиента для салатов, а более мягкие стебли кустарника применялись для изготовления холста и бумаги.

Именно бумага (не холст, не мешковина) показалась мне более аутентичным для изучения материалом, который может использоваться и как самодостаточный медиум, и как сырье для создания объектов внутри проектов, осмысляющих инвазию. Хрупкость и уязвимость бумаги соотносится с сюжетами о последних экспериментах дизайнеров, пытающихся обратить инвазивные растения в нечто полезное, скажем, для строительной сферы — в блоки взамен бетонных, в плитку вместо кафеля, в МДФ. Но пока продукты подобных опытов далеки от массового производства, являясь штучным товаром (часто для люксовых брендов, как в случае с биобетоном (6) из рейнутрии японской, созданным для LVMH group). Такие ресайклинг-проекты демонстрируют еще недостижимую мечту о победе над растительными инвазиями если не в поле, то даже в производственном цеху.

Исторический контекст

В историях интродукции и распространения ракитника венечного в разных ситуациях нередко фигурировали и практичные, и символичные ограждения. Так, с XIX века в Дании принято было сажать этот кустарник в качестве живой изгороди, которая выступала кормом для дичи — тетеревов, фазанов и других, более крупных охотничьих целей (7). Фермеры в Спеттрупе (Spøttrup) даже обязаны были засеивать часть своих полей Cytisus scoparius (8).

В 1941 году в журнале Hedeselskabets (издании одноименной компании, которая на протяжении десятилетий специализировалась на лесоводстве и сельском хозяйстве на вересковых пустошах) автор, также описывая значимость gyvel как пищи для дичи, рекомендует культивировать ракитник для привлечения зайцев, «с явным удовольствием поедающих молодые свежие ветки» (9). Среди прочего в издании указывается на значимость кустарника как украшения ландшафта, даются советы по уходу за растением.

В книге «Havens beplantning i farver» 1975 года, посвященной искусству обустройства датского сада и традиционных для него живых изгородей, растения рода Cytisus тоже фигурируют как удачное декоративное решение, на этот раз для территории вокруг летнего домика в вересковых пустошах (точно такого же, какой был, к примеру, у Эллен Даль); кустарник здесь становится дополнением к можжевельнику при создании естественного ограждения (10).

При столь повсеместно распространенных советах выращивать ракитник ему даже не понадобилось сбегать за садовые изгороди, как другим инвазивным растениям, чье агрессивное продвижение часто начиналось именно с преодоления границ садов; ракитник сам был такой изгородью.

Экологический контекст

В то время как в 1970-е популярные издания о садоводстве все еще рекомендовали посадку ракитника в практических и декоративных целях, в Национальном парке Молс-Бьерге в этот период были начаты первые эксперименты по контролю за распространением кустарника. В качестве одного из таких способов в Molslaboratoriet использовался выпас галловейской породы коров и исландских овец как практика экстенсивного ведения хозяйства. Однако с 2016 года лаборатория отказалась от такого взгляда на своих подопечных, запустив проект ревайлдинга, в рамках которого лошади и крупный рогатый скот, относящиеся к родной датской фауне, рассматриваются как дикие животные (11). В юридическом смысле они остаются домашними, поэтому уход за ними осуществляется по тем же правилам, что и за другими сельскохозяйственными стадами на открытом воздухе, а значит, «возвращение» в естественную среду производится тоже внутри ограждений — натянутой через ландшафт парка тонкой проволоки под электрическим током.

В границах зоны ревайлдинга животные подъедают молодой ракитник, лакомясь его цветами и тем самым не давая кустарнику развиться в семенную бомбу, к концу лета выстреливающую в пейзаж десятками бобов. Вне изгородей Cytisus scoparius продолжает беспрепятственное распространение. Потому выпас остается, скорее, экологической инвестицией, он не выходит за рамки опытов, не влияет заметно на текущий процесс борьбы с растительной инвазией в регионе. Как не влияют на это любые другие заборы. Расширение ареала распространения видов не совпадает с таможенными заставами, изгородями и стенами, а разговор о пересечениях ими границ требует пересмотра.